Доминанта ансамбля — Воскресенская церковь

Воскресенская церковь среди этих церквей была первой по времени строительства. Ее название служило отличительным официальным наименованием причта во всех документах. Посетители кладбища обыкновенно называли ее «старой» или «деревянной», вероятно, по преданию о старой церкви, у которой крыша и верх колокольни были деревянными. Изначально она была белого цвета с зеленой железной крышей. К сожалению, до настоящего времени не сохранилось ни одного изображения внутреннего убранства церкви, но осталось подробное описание, которое сделал священник церквей Волковского кладбища протоиерей Николай (Вишняков). Современный вид Воскресенской церкви отличается от исторического, сложившегося ко второй половине ХIХ века, длиной основного зала и наличием в нем деревянных перегородок. Из описания протоиерея Николая известно, что потолок церкви был деревянный, оштукатуренный, пол простой, крашеный, с цокольными и мраморными надгробными плитами над прахом 33)погребенных под церковью. В притворе, справа от входных дверей, был погребен один из первых настоятелей Воскресенской церкви протоиерей Николай (Воцкий). Другой настоятель, протоиерей Василий (Никитин), захоронен в восточной части церкви. Пол амвона и алтаря был дубовым. Амвон возвышался над полом на две ступени и был огражден железной решеткой. С потолка спускалась бронзовая, золоченая люстра (паникадило) в 30 свечей. Иконостас в полтора яруса был высотой примерно в три с половиной метра. Все иконы были в золоченых рамах и в серебряных окладах с зеркальными стеклами.

Клиросы были закрыты небольшими иконостасами по четыре иконы в каждом; стены в алтаре, в центральной части церкви и в притворе были увешены иконами большей частью в серебряных окладах. Среди них была древняя икона святителя Николая Чудотворца, врезанная в другую икону, в которой сверху была изображена Святая Троица. Важно отметить, что среди множества икон были две иконографически редкие. Одна из них — Павская икона Божией Матери, которая почиталась особенно. Она находилась в иконостасе за правым клиросом. По изображению она отчасти схожа с иконами Божией Матери Феодоровской, Донской, Оранской, Владимирской и особенно Жировицкой, на которых Богородица изображена в пояс обращенной вправо с Младенцем на правой руке. Но на Павской иконе Иисус Христос был представлен обнимающим Матерь Своими ручками за Ее щеки. Такого изображения нет в изданном в печати Сборнике; не встречается и в изданных в разное время описаниях этих икон, как не встречается там и само название Павская. Другая — Кульменская икона Богородицы. Она находилась на передней стороне алтаря, небольшая, в среброзлащенном окладе, в ореховом киоте. Она не упоминается в описаниях, но, судя по надписям и приписке к ней, это был список с иконы, действительно существовавшей. Здесь Богоматерь стоит среди лугов, покрытых цветами и обрамленных деревьями, лик Ее обращен влево. Богомладенца Она держит на левой руке. Этот образ сходен с изображением на иконах Купятицкая и «Благодатное небо». По сторонам лика Богоматери и Спасителя написано: «Мария, мати Царя Христа Назорея», а ниже помещен летописный рассказ о явлении в 1643году.Из религиозных картин, украшавших в то время стены церкви, выделялась «Встреча Марии и Елизаветы» академика Н. А. Майкова. Она помещалась на стене с правой стороны за клиросом. Пожертвована она была в память погребенной здесь в 1856 году девицы Елизаветы Лихачевой, которая на иконе изображена молодой женщиной 25-30 лет.

Придел Архангела Гавриила на колокольне

Придел Архангела Гавриила находился на первом ярусе колокольни и представлял собой отдельную маленькую церковку. Придел был высокий и светлый. Алтарь, находившийся под крышей Воскресенской церкви и вдававшийся внутрь ее, был низок и темен, имел только одно окно на полутемную лестницу колокольни. На потолке висела небольшая изящная бронзовая люстра, украшенная хрусталем. Иконостас представлял собой дощатую перегородку с углублением к царским вратам, довольно грубой работы, но со вкусом окрашенный в розовато-оранжевый цвет. Все иконы верхней церкви были в серебряных окладах. В целом, придел Архангела Гавриила своей келейной миниатюрностью, уединенным положением, сочетанием простоты и благолепия, таинственным полумраком алтаря, производил, по словам отца Николая (Вишнякова), «трогающее душу и вызывающее на молитву впечатление». Многие верующие, заказывая заупокойную литургию просили отслужить ее именно в этом приделе. Здесь также располагались архив и ризница храма, где хранилась серебряная утварь XVIII века.

К концу ХIХ века Волковское православное кладбище представляло собой обширный сад или парк, засаженный деревьями и кустарниками, со множеством разнообразных палисадов, беседок, памятников и крестов, часто обсаженных в летнее время цветами, или украшенных венками и гирляндами. В своей повести «Петербургские письма» Всеволод Гаршин описал это место так: «Густая зелень закрывает кладбище; церковь, маленькая, старинная, едва виднеется из неё. Недавно поставили в сторонке другую, большую». Маленькая, старинная церковь, описанная Гаршиным, – это храм Воскресения Словущего на «Литераторских мостках», а другая, большая, – это храм Спаса Нерукотворного Образа.

Время тяжелых испытаний

С 1917 года начался тяжелый период в истории церквей Волковского кладбища, как, впрочем, и в истории всех православных церквей и всего духовенства. Большевики, захватившие государственную власть, открыли яростное наступление на Православную Церковь, направленное на полное ее уничтожение. Закон об отделении Церкви от государства от 23 января 1918 года лишил Русскую Православную Церковь статуса юридического лица. В июле 1919 года в Воскресенской церкви был организован приход с сохранением единого причта для всех церквей Волкова кладбища. Также утверждена церковная «двадцатка», которая заключила с местной администрацией письменный договор о передаче церкви верующим в сентябре 1921 года.

Усиливая с каждым годом давление на Церковь, советская власть в 1922 году под предлогом борьбы с голодом в Поволжье, провела кампанию по изъятию церковных ценностей. Из Воскресенской церкви были изъяты иконы и серебряная церковная утварь в пользу Помгола (Комитета голодающих). Икона святителя Николая и иконы с Царских врат были направлены в Эрмитаж.

Важно отметить, что церкви Волковского кладбища не уклонялись в обновленческий раскол.  Последние настоятели церквей были сокурсниками по Духовной Академии патриарха Тихона и митрополита Сергия. Один из последних настоятелей всех церквей Волковского кладбища отец Иоанн Крылов был арестован в 1924 году за верность патриарху Тихону.

К началу тридцатых годов были варварски снесены две по близости расположенные церкви: Всех Святых и Успения Пресвятой Богородицы.  Многие церкви к этому периоду были разгромлены и лишены колоколов, в 1933 году был повсеместно запрещен колокольный звон.

Еще за год до закрытия церкви в 1934 году разрабатывался план создания «Литераторского заповедника». Этот документ, хранящийся в партийном архиве, был написан в духе того времени. В нем сообщается, что предлагалось установить «особые часы для…совершения религиозных обрядностей с категорическим запрещением служителям культа находиться на территории заповедника в остальное время». Также предполагалось установить контроль «за впуск гуляющей публики» на территорию Некрополя  и «применительно с правилами общественных мест запретить вход малолетним без взрослых провожатых, а так же лицам в нетрезвом состоянии, служителям культа в запрещенные для них часы» . До определения точных границ «Литераторского заповедника» предполагалось установить забор около здания Воскресенской церкви 55)параллельно «Литераторским мосткам». Территория вокруг церкви была запущенна: на кладбище не убирались сухостой, мусор и даже упавшие деревья.

Однако, в итоге, в связи с изменившейся ситуацией после убийства С. М. Кирова в декабре 1934 года, было принято совершенно иное решение. Следующий год стал переломным в истории церквей Волковского кладбища. На 13 февраля 1935 года, по данным Центрального Государственного Архива Санкт-Петербурга, во всех храмах на его территории служило девять штатных и приписных священников, а также пять диаконов. В ходе операции «бывшие люди» в марте-апреле 1935 года с «кировским потоком» были высланы из Ленинграда семь священников, четыре диакона и один псаломщик. Всего осталось на Волковском кладбище три священника и один диакон. «В Ленинграде становится страшно жить…», «…в несчастном Ленинграде стон стоит, и были бы еще целы колокола, слышен был бы похоронный звон. Эти высылки для большинства — смерть,» — написала в своем дневнике за 11 марта 1935 года современница тех событий Л. Шапорина. Храмы Волковского кладбища были обескровлены. Предположительно, последним настоятелем Воскресенской церкви был протоиерей Николай Михайлович Пашкевич, который был выслан из Ленинграда и расстрелян в 1937 году.

По имеющимся данным архивных источников, богослужения в Воскресенской церкви осуществлялись до июня 1935 года. В недрах Ленинградского Областного Исполнительного комитета СРКиКД в течение 30-х годов велась активная переписка о ее сносе. Выписка из  протокола Президиума Ленинградского Облисполкома от 26 июня 1935 года о сносе церкви Воскресения на Волковском кладбище гласит следующее: «…здание содержится верующими в ненадлежащих условиях, при которых часть здания подвергается порче, и, как установлено наблюдениями, посещаемость… весьма незначительная, а также…, согласно заключения технической комиссии, не может быть рационально использовано для культурно-хозяйственных и других целей». И «полученный от сноса здания в значительном количестве материал (700 тысяч штук кирпичей и 250 куб. метров бута) будет использован на нужды строительства». 3 июля 1935 года председателю «двадцатки» Симоновой Марии Николаевне было вручено уведомление о закрытии церкви с правом обжалования этого решения в пятнадцатидневный срок. Активные миряне и члены «Двадцадтки» пытались отстоять храм. Но их доводы о «значении Волковского кладбища, как мест массового погребения (жителей) всего Ленинграда и места нахождения могил родных и родственников В. И. Ленина и известных русских писателей» для Комиссии по вопросам культов являлись «неубедительными» и «неудачными». По мнению властей, снос Воскресенской церкви, «отражает волю преобладающего большинства местного населения», …и «религиозные чувства и нужды верующих нисколько не будут задеты». Таким образом, «целесообразность ликвидации церкви и сноса здания вполне очевидна», поскольку для использования «на другие цели оно непригодно». Официально Воскресенская церковь была закрыта 28 января 1936 года. Молитва в этих стенах прервалась на долгие 73 года. Из архивных источников Государственного музея городской скульптуры известно, что церковного убранства и утвари не было в храме уже в 1935 году. Здание упоминалось, как «пустующее». Данных о судьбе изъятого церковного имущества, архива и библиотеки в настоящее время нет. Безвозвратно утрачен и иконографический материал, связанный с интерьером церкви. Возможно, некоторые предметы утвари были переданы в Храм святого Иова Многострадального.